Сегодня – 20 лет со дня трагедии азербайджанского народа, произошедшей 20 января 1990 года.
Злодеяние немыслимых масштабов, осуществленное 20 января 1990 года армией бывшего Советского Союза против азербайджанского народа, вошло в мировую историю как одно из самых тяжких преступлений коммунистических режимов.
По разным данным, численность введенного в Баку контингента составляла от 50 до 60 тысяч человек, среди которых было немало резервистов из Ставрополя и Краснодара.
Солдаты и офицеры прошли особую психологическую подготовку для выполнения “боевого задания”.
Вот отрывок из текста сделанного им внушения, который приводится в отчете независимых военных экспертов организации “Щит”: “Вас доставили в Баку для защиты русских – местное население зверски уничтожает их; экстремисты разместили снайперов на крышах домов вокруг Сальянских казарм, только на этой территории имеется 110 огневых точек; в зданиях, квартирах полно боевиков Народного Фронта Азербайджана, они встретят вас мощным автоматным и пулеметным огнем.”
Эксперты организации “Щит” свидетельствуют о том, что людей расстреливали с особой жестокостью и с близкого расстояния.
Например, в Ю.Мееровича попала 21 пуля, в Д.Ханмамедова – более 10, в Р.Рустамова – 23 пули.
Велись обстрелы по больницам, машинам “скорой помощи”, были убиты врачи, людей убивали штык-ножом.
Среди убитых был и полностью слепой Б.Ефимцев, использовались патроны к автомату “Калашникова” калибра 5,45 со смещенным центром тяжести.
Среди погибших были несовершеннолетние, женщины, старики, инвалиды.
Точного числа погибших во время захвата Баку армией никто и никогда не узнает.Страшная январская ночь обросла за 20 лет столькими мифами.
О событиях далекого января 1990 года рассказывает их участник и очевидец, в то время председатель совета воинов-афганцев Насиминского района, ныне – главный редактор Информационно-аналитического агентства “3rd View” Рауф Раджабов, – сообщает Bakililar.AZ со ссылкой на Новости-Азербайджан.Существует цепочка событий, предшествовавшая событиям 20 января.
6-8 января 1990 года прошла 3-я конференция Народного Фронта Азербайджана (НФА), на которой произошел раскол.
НФА покинули Зардушт Ализаде, Ариф Юнусов, Лейла Юнус и другие.
13 января состоялось заседание Правления НФА, на котором было принято противоречащее не только республиканскому и союзному законодательству, но и уставу этой организации решение о формировании Совета национальной обороны (СНО) и передаче ему всех своих функций.
В совет вошли Неймат Панахов, Этибар Мамедов, Рагим Газиев, Халиг Бахадур и возглавивший его Абульфаз Алиев (позднее Эльчибей).
Напомню, к тому времени на боевом счету радикалов был захват власти в нескольких районах Азербайджана и разрушение государственной границы с Ираном.
13-го же декабря сразу после образования СНО был проведен митинг, на котором прозвучал призыв выходить на улицы и площади, строить баррикады, блокировать расположение войсковых частей, создавать блок-посты на въездах в город.
Там же, на площади, стало известно, что в поселке Баилово армяне убили одного и тяжело ранили другого азербайджанца, пытавшихся проверить наличие в их квартире оружия.
Именно это известие послужило спусковым крючком для спровоцированных КГБ СССР столкновений радикально настроенной части беженцев из Армении с остававшимися в Баку армянами.
Когда говорится о блокировании мест расположения войсковых частей в Баку, многие думают, что речь идет о Сальянских казармах.
На самом деле, войска были дислоцированы и в других местах города.
Например, достаточно крупный отряд советских войск (около тысячи человек) размещался в гостинице “Нахичевань” (сейчас “Хаятт Редженси”), которую тоже блокировали народнофронтовцы.
В Баку тогда находились тысячи солдат и офицеров внутренних войск МВД СССР.
В то же время большинство местных милиционеров были еще с середины декабря 1989 года безоружными.
У тех же, у кого оно оставалось, табельные пистолеты были отняты 10 января.
Во всех 11 РОВД города!
Были вооружены лишь прикрепленные “для подкрепления” РОВД милиционеры из других мест Советского союза.
Мой сосед наблюдал, как группа из 10-15 разъяренных хулиганов избивала на его глазах одного человека буквально в 20 метрах от наряда внутренних войск.
Когда он обратился к ним с просьбой о вмешательстве, его грубо послали и сказали, что мы в ваши дела не вмешиваемся – хотите, режьте друг друга, хотите, стройте баррикады.
Такое отношение было везде.
Напомню, что к 11 января в Баку и его окрестностях было сосредоточено 12 тысяч внутренних войск МВД СССР.
Если добавить к ним тысячу военнослужащих Внутренних Войск из гостиницы “Нахичевань” и несколько тысяч солдат и офицеров, размещенных в Сальянских казармах, становится очевидным, что сил для предотвращения беспорядков, происходивших в Баку с 13 по 15 января, было, хоть отбавляй, и никакой необходимости во вводе новых войск не было.
Что же касается пикетов, на самом деле они преградой не являлись и больше носили символический характер.
Те же “вэвэшники”, пикетированные до того с трех сторон, в ночь на 20 января в считанные минуты выломав несколько окон и дверей гостиницы, оказались на свободе и напали на безоружных людей.
Я уже не говорю о бронетехнике, которая в какие-то мгновения превратила в груду металлолома автобусы и легковушки, стоявшие в пикетах возле Сальянских казарм и станции метро “20 января”.
Войска выполняли преступный приказ, формальным поводом для которого послужили вышеупомянутые беспорядки.
Я, как руководитель Совета воинов-интернационалистов Насиминского района, могу свидетельствовать: мы послали в Насиминский РОВД для его усиления около 20 человек.
Остальная часть – свыше 80 воинов-афганцев, патрулировала Насиминский район, в котором находился “Арменикенд” – район Баку, место компактного проживания армян.
Мы делали все, чтобы предотвратить, или хотя бы минимизировать столкновения с ними беженцев, изгнанных из Армении.
Такую ж функцию выполняли многие рядовые члены Насиминского отделения НФА, тогда как СНО лишь организовывало пикеты, воплощая в жизнь безумную идею – остановить армию голыми руками.
Так или иначе, были спасены тысячи людей, хотя избежать жертв среди этнических армян-коренных бакинцев не удалось.
Кстати, не могу не отметить следующее – многие азербайджанские семьи прятали у себя знакомых армян.
Это было сплошь и рядом, и этот факт признавали потом большинство спасенных людей.
Что же касается приказа о вводе войск, то напомню – весной должны были состояться выборы в Верховный Совет Азербайджана, на которых НФА, судя по всему, должен был одержать внушительную победу, после чего республика окончательно вышла бы из-под контроля Центра.
Для предотвращения этого Горбачев и его окружение не гнушались никакими средствами.
Любые трезвомыслящие политики, хотя бы по примеру истеблишмента балтийских республик, сделали бы все, чтобы избежать провокаций и довести дело до выборов.
Увы, лидеры НФА к таковым не относились.
Они образовали СНО, построили баррикады, вывели безоружных людей на улицы, играя на их свободолюбии и героизме, спекулируя их протестом против Центра, в открытую потакавшего экспансионистским устремлениям Армении.
А небезызвестный Неймат Панахов оказался новым попом Гапоном.
Он напрямую призывал людей к вооруженному восстанию, и дабы вселить в них еще большую уверенность, бессовестно врал, что на заводе лейтенанта Шмидта (сейчас Саттархана) изготавливается оружие, которое, якобы, вот-вот раздадут всем.
Один из воинов-афганцев оказался свидетелем невероятного эпизода.
Толпа беженцев окружила три БТРа, “почему-то” оказавшихся у станции метро “Гянджлик”.
Раздавались голоса с призывами закидать бронетехнику бутылками с керосином.
Член СНО, бывший преподаватель математики, Рагим Газиев и его люди безуспешно просили толпу разойтись.
Но их не узнавали и потому не слушали.
Тут появилась патрульная машина, из которой вышло несколько человек с повязками НФА.
По их призыву люди разошлись, БТРы были препровождены с эскортом из нескольких легковушек в Сальянские казармы.
Там Газиев потребовал встречи с командиром части.
Вместо последнего на переговоры вышел его зам, которому член СНО сделал “официальное” предупреждение.
Суть этого нелепого ультиматума была в том, что при следующем выводе бронетехники за пределы войсковой части совет обороны. не гарантирует как ее целостность, так и безопасность членов экипажей.
Как рассказывает очевидец, легкость, с которой замкомчасти согласился с Газиевым, буквально насторожила всех, кто там был.
Но не горе-математика, который через 2 года, будучи министром обороны, прилюдно обещал пустить себе пулю в лоб, если падет Шуша, но потом, по зрелому размышлению, передумал.
Почему лидеры НФА, узнав около 18 часов 19 января о том, что войска войдут в город в 24.00, не пытались убедить людей на баррикадах разойтись по домам?
Пусть диверсионная группа “Альфа” взорвала около 19.30 энергоблок республиканского телевидения, и нельзя было выступить с обращением к народу, но ведь можно было бы за час-полтора объехать все блок-посты, или остаться с теми, кто не пожелает уйти?!
Если бы они пошли к людям на баррикады и попробовали бы уговорить их разойтись, то тем самым расписались бы в своем дилетантстве, если не глупости.
Любой гражданин мог бы у них спросить, а зачем все это строилось, зачем нас призывали сюда собраться?!
Кто-то другой мог бы обвинить их в трусости, в боязни за собственную шкуру.
Кстати, именно из-за боязни за нее, драгоценную, на баррикадах ночью не было ни одного лидера.
Как они признавались позже, кто пересидел ту страшную ночь у друга, кто у брата, свата и прочей родни.
Люди, часами разглагольствовавшие о том, что национально-освободительное движение порой требует массу жертв, в качестве таковых видели кого угодно, но только не себя.
Самое страшное, что они до сих пор не покаялись.
А ведь на совести целого ряда нынешних партийных лидеров, выросших из шинели НФА, не только халатность и трусость 20 января 1990-го, но и промахи и преступления 1992-1994, 1998, 2003, 2005 гг. Более того, с их стороны то и дело делаются попытки записать героизм павших на свой счет, заработать задним числом политические очки.
Но не все павшие были героями, многие – случайные жертвы Были и случайные жертвы.
Например, двое детей или заколотый штыками слепой русский мужчина, переходивший дорогу, милиционер, звонивший по таксофону, и другие.
И не все герои тех событий действовали только в Баку.
Вспомним хотя бы поступок Гейдара Алиева, находившегося тогда в Москве.
Бесконечно жаль, но были и такие жертвы, о которых вы упомянули.
Тем не менее, основная масса погибших в ту ночь шла на баррикады осознанно.
Это пример массового героизма, несгибаемости нашего народа.
Отдадим дань светлой памяти другого героя, Гейдара Алиева, который, несмотря на то, что был в опале в Москве, поднял свой голос в защиту азербайджанского народа и гневно заклеймил Горбачева, отдавшего преступный приказ стрелять по безоружным людям.
Его выступление прорвало информационную блокаду, устроенную Центром Азербайджану.
Оно было переведено на несколько языков и растиражировано по всему миру.
Многие за рубежом, именно со слов Гейдара Алиева, узнали о страшном преступлении, содеянном против азербайджанского народа Горбачевым и его кликой.
Позже опять-таки именно Гейдар Алиев инициировал рассмотрение вопроса январских событий 1990 в парламенте Нахичевани в 1991-92 гг., которые получили правовую оценку.
А позже, по возвращении в Баку, в Милли Меджлисе июне 1993.
Тогда были озвучены и имена московских преступников.
Впрочем, не только московских.
Была дана оценка и преступному бездействию руководивших республикой первого секретаря АзКП Абдурахмана Везирова и председателя Совмина АзССР Аяза Муталибова.
Не обладая народной поддержкой, они пустили все на самотек и, более того, слали в Москву одну за другой панические телеграммы.
Сплоховали и члены ЦК АзКП, фактически устранились от власти все исполнительные органы.
Правда, что-то пытался предпринять ЦК ЛКСМ Азербайджана, но авторитет комсомольской организации был низок.
Тем не менее, вечером 17 января в ЦК под руководством Сахиба Алекперова (сейчас он глава ИВ Сабаильского района) состоялась встреча общественности города, на которую были приглашены и лидеры НФА, но они прислали вместо себя несколько рядовых членов своей организации.
Выступающие пытались убедить “фронтовиков”, что армия обязательно выполнит приказ и потому нельзя препятствовать ее движению, однако те говорили, что подчиняются только СНО.
После совещания мы остались и составили обращение к гражданам республики, в котором призывали их разобрать баррикады и разойтись по домам.
Обращение было размножено, вывешено в людных местах, но, увы, на него не обратили должного внимания.
Все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Не дав полную оценку событиям января 1990 года, мы не в состоянии выстроить цивилизованную политическую систему и создать в республике открытое гражданское общество.
Лидеры НФА “подснежники”, или кремлевские шпионы.Если вспомнить, как в считанные дни во всех республиках СССР появились народные фронты.
Причем в лидеры, как правило, выбивались вчерашние лаборанты, младшие научные сотрудники.
Их называли еще людьми Примакова.
И, между прочим, подснежниками тоже!
И в бакинском январском снегу такие “цветочки” нашлись и даже зацвели пышным цветом!
Неудивительно, что когда к Исе Гамбару – спикеру парламента в 1992 году – обратились с предложением рассекретить архивы КГБ и назвать стране всех секретных агентов Кремля, он ответил категорическим отказом.
А несколько лет назад один из лидеров “Мусавата” Сульхаддин Акпер заявил, что перечень имен агентов КГБ даже сейчас разглашению не подлежит.
Причем, несмотря на то, что это было сделано в Словакии, Венгрии, Польше и ряде других стран бывшего социалистического лагеря, и к никаким эксцессам не привело.
Единственный минус для экс-агентов в этих странах – то, что они не имеют права заниматься политической деятельностью.
Думаю, именно это обстоятельство смутило в 1992-м и продолжает смущать сейчас некоторых отечественных политиков.
Избежать жертв было возможно В ночь с 21 на 22 ноября 1988 года площадь “Азадлыг”, где с 17 ноября шел непрерывный митинг, должны были захватить советские войска, мы бывшие воины-афганцы вышли к ним навстречу, объяснили обстановку, приняли на себя некоторые обязательства и смогли предотвратить штурм, который неизбежно привел бы к большим жертвам.
Для войск были открыты все улицы, все площади, за исключением “Азадлыг”.
Кстати, и в ту ночь с площади сбежали все трибунные завсегдатаи, за исключением покойного поэта Халила Рзы.
Безусловно, если бы руководство НФА нас послушало, никаких жертв не было бы и 20 января.
Мы поздним вечером 19 января выявили еще один факт, на который в руководстве НФА не обратили никакого внимания.
В микрорайонах (1, 2, 3, 4, 5, 9), расположенных на пути войск, которые должны были войти в город через несколько часов, носились москвичи-412, с которых специально – для создания большего шумового эффекта, были сняты глушители.
Другие машины с громкоговорителями призывали всех жителей прийти на баррикады.
Было много других факторов, нагнетающих обстановку, но больше всех “постарался” СНО, решивший остановить армию автобусами и легковушками.
На худой конец, куда эффективнее вместо баррикад могло бы стать простое гражданское неповиновение, если уж непременно нужно было выражать протест политике Горбачева именно в тот момент.
Акцию пассивного гражданского неповиновения можно было начать и 22 января, когда тысячи коммунистов сжигали свои партбилеты, когда сотни милиционеров срывали с себя погоны, когда миллионное людское море, не обращая внимания на раздававшиеся выстрелы (возле нынешнего Президентского аппарата), несло хоронить своих героев.
Но этого не случилось – опять-таки вследствие трусости попрятавшихся по углам лидеров НФА.
Народ, особенно в районах, питался в основном слухами – не работало радио, телевидение, не издавались газеты.
А из Москвы вовсю шел слив черной дезинформации.
Тем не менее, сопротивление было.
Помню, 21 января сотни людей, рискуя получить пулю в спину, расклеивали на стенах домов постановление горсовета города Гянджи, осудившего преступление советских войск в Баку.
А поздним вечером 22 января сказал свое веское слово Верховный Совет республики, оценивший вторжение войск, посланных Центром в Азербайджан, как агрессию.
Это решение тоже было размножено и расклеено на видных местах.
Напомню также, что в течение всех 40 дней, пока длился траур, не работали заводы и фабрики.