Эксклюзивное интервью с известным кинорежиссером, киноведом Аязом Салаевым.
– Как Вы оцениваете прекращение трансляции российских телеканалов на территории Азербайджана?
– В свое время, где-то в 1950-х годах бытовал такой лозунг – «Сегодня слушаешь ты джаз, а завтра Родину продашь». До какой степени надо было не верить в свой народ, в его патриотизм, чтобы думать, что увлечение джазовой музыкой может привести к тому, что человек продаст Родину. По сути своей достаточно оскорбительный был лозунг для человека. Точно такой же оскорбительной является мысль о том, что российские каналы внедряют здесь свою идеологию, они способны влиять на сознание людей в пользу России и т. д. Потому что аргументы в оправдание прекращения трансляции российских телеканалов на территории Азербайджана мне приходилось слышать только такие. Это достаточно оскорбительно для людей, которые живут здесь, любят свою Родину.
Лично меня закрытие российских телеканалов никак не коснется, так как я уже давно подписан на кабельное телевидение, поэтому в первую очередь я думаю не о себе, а о тех людях, которые лишены возможности платить, потому что РТР Планета, который остался не телепространстве Азербайджана – один из самых слабых российских телеканалов. Я думаю, что имеется масса доводов, которые будут говорить о том, что закрытие российских телеканалов приносит больше вреда, нежели пользы.
Запрет трансляции российских телеканалов на территории Азербайджана, на мой взгляд, нанесет огромный ущерб, в первую очередь, уровню культурного развития общества.
Во-первых, начнем с языка – русский язык не опасен для Азербайджана, чего нельзя сказать о турецком. Мне кажется, что турецкий язык ввиду своей схожести с азербайджанским очень опасен для нас, так как может полностью поглотить азербайджанский язык. Практически все наши регионы смотрят турецкое телевидение, сериалы турецкого производства, которые к тому же по своему уровню гораздо ниже российских телесериалов.
Другая причина – просветительская сторона. У телевидения, как известно, три функции: информировать, развлекать, просвещать. Просветительская функция у азербайджанских телеканалов, как, впрочем, и у других средств массовой информации республики – наиболее слабая. У российских телеканалов эта сторона была. Единственное, что я смотрел по телевидению, это документальные расследования, посвященные истории, культуре на Первом.
Третья причина – нравится нам это или нет, наш менталитет несет в себе огромное влияние более чем 150-тилетнего пребывания в составе Российской империи и Советского союза. И ничего плохого я в этом не вижу, хотя я горячий сторонник независимости Азербайджана. Я лично получил образование в Москве, ничего, кроме хорошего, вспомнить не могу. Иногда я с ужасом представляю, что бы со мной было и что бы из меня получилось, если бы я в свое время не получил образование в Москве. Ничего плохого в изобилии российских каналов на нашем телепространстве, наличия в стране немалого количества русскоязычных газет, в целом влияния российской культуры на общество, в помине нет.
Если сравнить турецкого, иранского и азербайджанского интеллигентов, то можно увидеть, что у азербайджанского есть черты, которые выгодно отличают его от двух других. Это и есть влияние России. Это особый тип мышления, особое мировоззрение, которое приходит с русской культурой. До сих пор русские школы в Баку наиболее сильные по уровню, самые престижные. Все мои дети учились в русской школе, несмотря на то, что я считаю себя патриотом своей страны.
Надо уметь быть умным, хитрым, чтобы брать хотя бы то, что тебе дают взамен нашей нефти.
Мне кажется, что в какой-то степени, пусть даже самую малость, закрытие российских телеканалов повлияет и на количество уезжающих из страны – мне приходилось слышать подобную мысль от своих знакомых.
– А как Вы смотрите на другое решение Национального совета по телерадиовещанию о том, чтобы запретить трансляцию фильмов на иностранных языках?
– У меня к этому двойственное отношение – если это повлечет за собой улучшение качества дубляжа, если язык станет апеллировать понятиями, то да, я – сторонник такого запрета.
Язык становится нужным тогда, когда он вбирает в себя огромное количество понятий. Приведу простой пример – в эталонном трехтомном русско-азербайджанском словаре слово «сечим» – выбор как понятие нравственное отсутствует. Слово «выбор» обозначено там только как «сечки». Или, я совсем недавно узнал, как по-азербайджански будет слово «разочарование», и в этом не моя вина – я его просто-напросто никогда не слышал, ни по телевидению, ни в разговорах.
– И как же оно звучит?
– Хаялгырыгы. Я не представляю себе даже азербайджанскую школу, в которой бы это слово употреблялось.
С другой стороны, я боюсь, что если такой запрет вступит в силу, нам не с чем будет сравнить низкий уровень нашего дубляжа. Это крайне сложный вопрос, и я считаю, что изгонять русский язык и русскую культуру из нашей жизни, как минимум, преждевременно.
– Как Вы оцениваете уровень дубляжа в нашей стране? Может ли наше дубляжное дело, находясь на том уровне, на котором оно сейчас, обеспечить перевод всех транслируемых фильмов?
– Уровень дубляжа в стране кошмарный, об этом даже говорить не стоит. Я вспоминаю, как Смоктуновский дублировал Чаплина в фильме «Огни рампы» – в русском переводе его было даже интереснее смотреть, или как Кенигсон дублировал Луи де Фюнеса. Такого, конечно, у нас нет.
– Вы участвовали в нескольких региональных кинопроектах, на что общественность среагировала неоднозначно. Нападки прекратились?
– Естественно, после недавнего визита в зону конфликта представителей интеллигенции, который сегодня весьма активно обсуждается общественностью, нападки на меня стихли, но обидно, что через некоторое время никто и не вспомнит, что пионерами были мы. Пионерам всегда достается вдвойне – сначала они подвергаются нападкам, а потом, когда это становится обыденным явлением, все забывают о том, кто были первыми.
У меня нет своей позиции по этому вопросу. Я говорю это не потому, что хочу уйти от ответа, а потому, что у меня ее действительно нет. Я не политик, ничего в политике не смыслю, и часто мои решения зависят от состояния моей души. Я пошел на это исключительно из творческих соображений.
– На каком уровне в Азербайджане находится режиссерская школа?
– Понятие «режиссерская школа» весьма эфемерное. Пока она оставляет желать лучшего. У меня есть вера в будущее, в то поколение, которого еще нет. Мне кажется, что наступит время, когда кино станет здесь главным. Если говорить о сегодняшнем дне, то кино в стране на очень низком уровне. При этом есть немало талантливых режиссеров.
На одном очень популярном сайте один очень известный актер высокомерно сказал, что у нас нет режиссеров, это, на мой взгляд, глупость. Они есть, и не актерам об этом судить.
Общественность требует от азербайджанского кино выхода на международный уровень, а если общественность этого требует, то это обязательно будет.
– Некоторые кинематографисты считают, что кино сегодня находится в руках одной большой семьи, и родственные связи помогают выдвинуться даже людям без таланта…
– Я не считаю себя неудачником. Несколько лет я не имел возможности снимать, но сейчас я ее получил, но у меня же нет никаких родственных связей. Я – сын рядового врача, ни один из известных Салаевых не приходится мне даже дальним родственником.
– Какова роль телевидения в кинопроизводстве? Как известно, во Франции телеканалы сами продюсируют фильмы…
– Вы сами ответили на свой вопрос. Именно во Франции создана такая замечательная система, сегодня она применяется также в Соединенных штатах Америки. Я считаю, что это обязательно должно быть. К сожалению, в нашей стране этого пока нет.